Его жизнь — готовая история для боевика с элементами мистики. Талантливый киноактер с необычной восточной внешностью, угодивший на обложку журнала «Советский экран», тратит свободное время и деньги на невнятную псевдодуховную секту, которая его убивает. В самом прямом смысле этого слова.

 

В возрасте семи лет Талгат решил в совершенстве освоить русский язык. Он снял с полки «Войну и мир» и начал переписывать роман от руки. Справился за год. Так он шел через всю жизнь — барьер за барьером преодолевался упорством. Стоило ли удивляться, что хилый от рождения мальчик стал чемпионом республики по карате походя, между делом? Цирковое училище, ВГИК, первые роли («Седьмая пуля», «Приключения Тома Сойера») и… слава.

 

«Отрицательный герой» Салех в главном советском боевике «Пираты ХХ века» сделал Талгата Нигматулина суперзвездой в масштабах всего Союза. Популярность этому коммерческому хиту принесли в первую очередь многочисленные боевые сцены, в которых Талгат сражался со своим вгиковским однокурсником Николаем Еременко. Без дублеров, без страховок.

 

Перед ним были открыты все пути. Нет другого слова, кроме как «харизма», чтобы объяснить, почему все, буквально все обожали этого невысокого, узкоглазого, тихого паренька из провинции. Он был настоящей суперзвездой — из тех, на кого вешаются пачками поклонницы, портреты которого висят на стенах, а режиссеры (даже иностранные) мечтают заполучить его в проект. Нигматулин сам собирался стать режиссером, поступил на курсы (а в те годы попасть туда было непросто даже за взятку). Но одна почти случайная встреча прервала стремительное движение вверх.

 

Круглолицый, с бегающими глазками Абай Борубаев был примитивным шарлатаном. Основной своей целью он называл стремление служить добру и людям путем создания лаборатории по изучению «скрытых способностей человека». В восьмидесятые таких жуликов по стране развелось множество, но Абай был одним из первых. Советский Союз еще не знал Кашпировского, когда Абай выбрался из своего заброшенного аула и начал проповедовать собственное учение, составленное из обрывков буддистских, конфуцианских и языческих «философий». Довольно скоро он оброс кучкой последователей. Среди них, к слову, была масса умных, образованных людей — особенно из числа «деятелей искусства». Тусовка на ура приняла свежую помесь Распутина с Блаватской. Учитель Абай активно занимался целительством, «духовными практиками» и всем тем, что так привлекательно на словах, но, к сожалению, недоступно для осязания. Все, кроме пожертвований. Их «наставник» регулярно выкачивал из своих последователей.

 

Талгат решил посмотреть на «пророка». Он был уверен, что быстро разоблачит «лекаря» и выведет его на чистую воду. Как пробующие в первый раз наркотики уверены, что смогут соскочить, так и Нигматулин не сомневался, что чары «учителя» не подействуют на него. Но после первой встречи последовала вторая. Третья. А вскоре более преданного сторонника у Абая уже не было.

 

Талгат исправно платил «взносы» в казну секты. Агитировал друзей (которых у него было множество) вступать в нее. Обучал (бесплатно) сектантов боевым искусствам. Отстаивал учителя перед высокопоставленными друзьями. Он вообще был послушным парнем. И Абай задумался о том, чтобы использовать не только популярность и деньги нового адепта, но и его особые таланты. Каратист? Значит, пригодишься для «убеждения» сомневающихся.

 

В Вильнюсе у Борубаева был «филиал» — группа учеников, давно разобравшихся в истинной сущности своего босса, но решивших не разоблачать его, а продолжить бизнес самостоятельно. Именуя себя наследниками казахского гуру, предприимчивые литовцы развернули собственную деятельность — пачками «излечивали» больных, охмуряли богатеньких мещаночек и считали барыши. Прослышав о такой невиданной наглости, Абай собрал верных людей и отправился разбираться. Вместе с ним по первому зову полетел и Талгат.