RE:АКЦИЯ :: Референдум, которого не было :: Молодежная газета Реакция

17 сентября граждане непризнанной Приднестровской молдавской республики решали свою судьбу: в Приднестровье был референдум. Приднестровцам предлагали ответить на вопрос, частью какой страны должно быть Приднестровье, и два варианта ответа: Молдавия или Россия. 97,1 процента проголосовавших выбрали Россию, Молдавии досталось только 2,3 процента голосов. Это, однако, не значит, что завтра в России появится еще один субъект федерации. Приднестровье уже 16 лет существует в совсем другой реальности.

Референдум

— У нас тут пожилая женщина плачет из-за того, что уже половина избирательного дня прошла, а к ней до сих пор не приехали с урной для голосования. Она так проголосовать хочет! — пожаловался международным наблюдателям председатель избиркома на участке в центре Тирасполя.

Приднестровцы проявили избирательную активность: уже к середине дня 17 сентября было очевидно, что референдум о судьбе непризнанной республики состоялся. По данным Центризбиркома на 15:00, проголосовало более половины избирателей.

Впрочем, то, что референдум состоится, и то, с какими итогами он состоится, было очевидно еще до начала голосования. В четверг 14 сентября на стадионе в Тирасполе состоялся большой митинг-концерт с участием всех политических сил Приднестровья. Политики — большей частью молодые — выступали красиво и пафосно, при этом, по большому счету, говорили одно и то же. Гостю из России в это, наверное, трудно поверить, но когда один оратор говорит: «Мы навсегда с Россией!», а другой: «Мы с Россией навсегда!», то это и есть весь политический спектр Приднестровья, и между местной ЛДПР и молодежным «Прорывом», в основном, разница только в лицах ораторов, да и то только в том случае, если знаешь ораторов в лицо.

Впрочем, «Прорыв» заслуживает отдельного внимания. Эта молодежная организация, похожая, на первый взгляд, то ли на украинскую «Пору», то ли на российских «Наших», воспринимается здесь как ключевая политическая сила. То ли потому, что Приднестровье — страна победившей молодежной политики, то ли потому, что кроме молодых политика здесь никому не интересна.

Их разыскивает Интерпол

— Они обвиняют меня в том, что я торгую ядерными боеголовками, — улыбается Дмитрий Соин и делает глоток зеленого чая.

Дмитрий преподает социологию в одном государственном и двух частных вузах, руководит департаментом в министерстве госбезопасности и по совместительству занимает одну из ключевых позиций в руководстве «Прорыва». Кроме того он буддист, вегетарианец и автор нескольких книг по йоге. Дмитрий Соин не может выезжать за территорию Приднестровья по простой и даже банальной в сложившихся обстоятельствах причине: его разыскивает Интерпол. По мнению Интерпола, в свободное от нескольких работ и занятий йогой время этот человек торгует ядерным оружием (подтвердить или опровергнуть это обвинение практически невозможно: с одной стороны, ядерного оружия в Приднестровье не нашли даже представители Евросоюза, с другой — в этой загадочной республике в принципе возможно все).

В юности Соин был ярым антикоммунистом и даже состоял на учете в КГБ (ирония судьбы: спустя несколько лет, возглавляя департамент местной спецслужбы, Дмитрий изучал свое досье, составленное советскими чекистами). В начале 90-х Соин увлекся националистическими идеями, водил дружбу с Баркашовым. Из-за конфликта с группировкой войск под командованием генерала Лебедя попал в справочник Прошечкина «Экстремисты России».

«Позже мое мировоззрение трансформировалось в Восток, в постмодерн, где нет, в общем-то, ни нации, ни идеологии. Недоброжелатели много статей написали о том, как я тут погряз в философских заблуждениях, — рассказывает Соин. — «Прорыв» в каком-то смысле тоже постмодернистский проект. До создания этого движения была «Социологическая альтернатива» — группа молодых социологов, моих учеников, которые собирались у меня в свободное от занятий время. На прошлых парламентских выборах в Молдове мы развернули кампанию по антиагитации: забрасывали на приграничных станциях в автобусы на Молдову уйму агитматериалов».

Символика «Прорыва» на первый взгляд неотличима от символики «оранжевых» молодежных движений Украины и Грузии, но Соин говорит, что это не более чем эстетические изыски. «Еще во времена «Социологической альтернативы» я понимал, что с точки зрения политического брендинга нам нужно знамя, нужны какие-то символы, — говорит «торговец ядерным оружием». — Я решил: мы берем цвет солнца, и все активисты будут «детьми солнца». Понимаешь, в чем фишка? Не желтушники, не цыплята, а дети солнца! Мы оставили желтый цвет на знаменах «Прорыва» в память о той предвыборной кампании. «Пора» тут ни при чем. Мы не ошиблись с цветом — на демонстрациях нас видно буквально за версту. А образ Че Гевары в качестве символа мы выбрали потому, что он боролся за свободу и независимость Кубы и не превратился потом в бюрократа. Для нас это очень принципиальный момент — оппозиция бюрократии».

«Прорыв» существует немногим больше года, но в Приднестровье о нем знают, кажется, все. По мнению Дмитрия Соина, тысяча активистов при населении страны всего 700 тысяч — это очень хороший результат. «Идеология «Прорыва» — как многослойный пирог, — продолжает лидер. — В ней есть базовые вещи и есть вещи надстроечного плана. Базовая вещь — «Прорыв» готовит лидеров эпохи постмодерна, лидеров третьего тысячелетия, менеджеров, которые смогут решать сложные задачи не только в политике, но и в шоу-бизнесе, экономике, в социальной и культурной сферах. Но наша локальная цель — демократизация Молдовы и признание Приднестровья».

Школа имени Че Гевары

Дмитрий показывает офис «Прорыва», который занимает всего один зал. В нем перегородками отделены рабочие кабинеты, а большую комнату используют одновременно в качестве интернет-класса, пресс-центра и аудитории для занятий «Школы политического лидерства имени Че Гевары». В этой же комнате рисуют плакаты перед митингами. На митинги «Прорыва» ходят студенты, школьники, стильные девушки модельной внешности без печати длительной политической борьбы на лицах. Очевидно, что пикеты и демонстрации для них — это вполне привычное времяпрепровождение, но отнюдь не образ жизни. В конце концов, «не митингами едиными». Недавно «Прорыв» был преобразован в политическую партию. По словам активистов, это преобразование обеспечивает более высокий статус в политической иерархии, несмотря на то что выборы в республике мажоритарные.

Хотя «оранжевую» украинскую власть здесь не любят, функционер движения «Прорыв» Лена считает Юлию Тимошенко своим кумиром. Лена просит не называть ее фамилию в газете, чтобы потом не было проблем.

— Несколько месяцев назад мне отказали во въездной визе в Германию из-за моей деятельности в «Прорыве». Другой девочке, которая не состояла в движении, визу дали — она подала совершенно идентичный пакет документов. Так что мне лучше лишний раз «не светиться».

«Не светиться» тут достаточно сложно, потому что акции «Прорыва» постоянно показывают по приднестровскому телевидению. Справедливости ради надо заметить, что по ТВ здесь освещают только провластную точку зрения и «пиарят» исключительно пророссийские организации. То ли в Приднестровье действует «кровавая цензура», то ли просто в республике нет людей, которые хотят, чтобы их непризнанное государство стало признанным промышленным донором обнищавшей Молдовы.

«Скучно!»

На республиканском стадионе продолжается концерт, посвященный референдуму. К концу мероприятия на стадион прибыл президент республики Игорь Смирнов. Он сам сидел за рулем своей машины, ехал без сопровождения. Выступил со словами: «Дорогие приднестровцы, за 16 лет мы научились различать, где правда, а где ложь. Уверен, что каждый приднестровец хочет жить в мире и свободе. А это значит — мы за Россию!»

Количество пророссийских организаций перед референдумом начало расти как на дрожжах — заметен был почерк московских политтехнологов. Уйму агитпродукции изготовили. Наблюдатели в день голосования сдирали все плакаты с надписями «Референдум за независимость» на избирательных участках: «Эти плакаты подталкивают людей сделать выбор в пользу независимости. Мы сами за независимость от Молдовы, но в день выборов никакая агитация недопустима, мы даже просим российские флажки не приносить на участок. Пусть все люди сами сделают свой выбор!»

Международные наблюдатели на участках явно скучали. «Ни массовой агитации, ни «карусели», как на выборах на Украине, здесь нет. Все ожидаемо. Скучно», — пожаловался мне представитель движения «Наши». Как ни странно, у молдавских наблюдателей особых претензий тоже не возникало. «Меня удивило лишь то, что почти не ведется агитации на молдавском и на украинских языках, а они ведь тоже имеют статус государственных!» — вздохнул Андрей Цэрне, руководитель движения Patria Moldova.

После работы в пресс-центре мы с наблюдательницей Леной тоже решили в качестве наблюдателей проехаться по избирательным участкам. Лена, подкованная в юридических вопросах, составила несколько актов о мелких нарушениях: например, о пресловутом плакате с наглядной агитацией. Это при том, что сама Лена буквально недавно помогала вести агитационную кампанию. Но в день выборов правила для всех едины и нужно препятствовать любой агитации, даже если ты сам согласен с содержанием плакатов. «Мы, в отличие от Евросоюза, не поддерживаем практику двойных стандартов. Демократические правила для всех едины, и надо их соблюдать. Мы обязаны всем показать, что референдум у нас честный и легитимный», — говорит девушка.

Блокада

Однако международное сообщество заранее признало референдум нелегитимным («референдум нелегитимный, потому что государство непризнанное — государство непризнанное, потому что референдум нелегитимный»). Российская же сторона заняла выжидательную позицию, называя очередной референдум всего лишь «фактом политического процесса». А жители самопровозглашенной республики отнеслись к «факту процесса» просто как к празднику. На участках весь день играла музыка, а закончилось все автопробегом по центральным улицам города. Из машины лидера партии «Прорыв» Александра Гореловского через тонированные стекла было видно, как люди на улицах бегают с российскими флагами, слышно было, как в ответ на гудение 20 машин кортежа тираспольчане скандируют: «Ра-си-я! Ра-си-я!». На глаза наворачивались слезы: ведь эти жители богом забытой республики, которой нет ни на одной карте мира, так любят нашу страну, так стремятся быть вместе с нами, что даже «переросли» нас с вами в благородном патриотизме. Они — россияне, но какие-то другие, «улучшенные»: все как один патриоты, искренне интересуются политикой, ответственно относятся к демократическим правилам и ценностям.

А еще… а еще в Приднестровье ровные дороги, низкий уровень преступности и почти нет бродяг и бездомных. Это такая Россия-2, или, как сейчас модно говорить, «другая Россия». Неужели для того, чтобы стать частью настоящей России, теперь нужно дожидаться санкций Евросоюза?..

Экономическую блокаду Приднестровья никто не отменял, но заметить ее достаточно трудно. Обилие товаров на прилавках осталось прежним, доблокадным, цены не подскочили, а в Тирасполе по-прежнему буйная и насыщенная ночная жизнь. Чаще всего о блокаде напоминают диалоги в кафе:

— У вас есть ананасовый сок?

— Нет, закончился.

— Ну, понятно. Блокада ведь!

ИСТОРИЯ КОНФЛИКТА: ПОЧЕМУ ПРИДНЕСТРОВЬЕ БОРЕТСЯ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ ОТ МОЛДОВЫ

Обострение отношений между Кишиневом и Тирасполем началось в конце 1980-х годов, когда часть радикально настроенных молдавских политиков выступила за присоединение страны к Румынии, в то время как в Приднестровье, которое было частью Молдавской ССР, этнические молдаване составляли меньшинство: население на 60 процентов состояло из русских, украинцев и гагаузов.

В 1989 году по Приднестровью прокатилась волна забастовок в ответ на решение молдавских властей лишить русский язык статуса государственного. В январе 1990 года состоялся городской референдум, вследствие которого Тирасполю, столице Приднестровья, был присвоен статус самостоятельной территории. Вскоре такие же решения принимают другие районы левобережной Молдавии. Накануне распада СССР в 1989–1991 годы Приднестровье представляло собой промышленно развитую часть аграрной Молдавии — фактически вся промышленность бывшей Молдавской ССР была сосредоточена именно в Приднестровье.

К моменту развала Советского Союза Приднестровье уже имело все атрибуты государства: президента, парламент и милицию. В марте 1992 года Молдова инициировала в регионе полномасштабные военные действия, желая усмирить «сепаратистов». В августе того же года противоборствующие стороны впервые были разделены российскими миротворческими силами — подразделением 14-й армии Минобороны России под командованием известного генерала Лебедя.

С 1993 года вооруженных конфликтов в Приднестровье не происходит, с этого времени начинаются и переговоры по статусу этой территории. В 2003 году Россия предложила участникам конфликта меморандум об объединении Молдавии и Приднестровья в единое федеративное государство («План Козака»). Предполагалось, что он будет одобрен президентами обеих республик. Однако молдавский президент Воронин отверг и этот компромиссный вариант.

Экономическая блокада Приднестровской молдавской республики началась 3 марта 2006 года, когда украинские таможенные посты, согласно постановлению кабинета министров Украины, направленному на выполнение молдавско-украинского соглашения, прекратили пропускать грузы, оформленные приднестровской таможней. Для прохождения грузов из Приднестровья украинская сторона стала требовать их оформления на молдавской таможне, что создало целый ряд трудностей с экспортом приднестровской продукции. Приднестровье выдерживает длительный экономический гнет благодаря российской гуманитарной помощи (Россия, в частности, выплачивает пенсии приднестровским старикам, большая часть которых имеет российские паспорта).

11 ФАКТОВ О ПРИДНЕСТРОВСКОЙ МОЛДАВСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ:

• Приднестровье можно проехать поперек от границы до границы за сорок минут.

• По приднестровскому паспорту невозможно получить визу, потому что международное сообщество не признает существование такой страны. У большинства приднестровцев — российские паспорта.

• В Приднестровье три государственных языка: русский, молдавский, украинский.

• На выборах в Приднестровье избиратели голосуют за конкретных кандидатов, а не за партии. До некоторого времени партий вообще не существовало.

• Почти все супермаркеты, заправки, а также лучший футбольный стадион в восточной Европе принадлежат местному монополисту — компании «Шериф».

• В связи с неопределенным статусом государства в Приднестровье не ходят поезда и не летают самолеты. В Тирасполь удобнее всего добираться на такси или на автобусе из Одессы, либо из «вражеского» Кишинева.

• В Приднестровье большинство населенных пунктов — города, даже если в них живет всего несколько сот человек. Самые смешные названия городов: Мокра, Плоть, Койково, Роги, Малаешты, Попенки.

• В Приднестровье у многих людей есть свои таксисты, потому что услуги такси стоят очень дешево: из одного конца города в другой можно добраться за 50 российских рублей.

• Президент республики Игорь Смирнов частенько сам ездит за рулем, соблюдая при этом все правила дорожного движения.

• Уровень Приднестровских цен не может не удивлять. Большая пицца стоит около 60 российских рублей, а пообедать в одном из лучших ресторанов Тирасполя можно за «стольник». Аренда двухкомнатной квартиры на месяц будет стоить 50 долларов.

• В Приднестровье особый формат сотовой связи — CDMA (sim-карты встроены в телефонные аппараты, которые можно брать напрокат).

Жители Приднестровья гораздо более патриотичные россияне, чем сами жители Российской Федерации, выяснила в ходе журналистского расследования корреспондент «Re:Акции» Настя Каримова. Они все как один искренне интересуются политикой, ответственно относятся к демократическим правилам и ценностям. Особенно молодежь. Именно молодежная партия «Прорыв» считается ключевой политической силой в Приднестровье. И на референдуме по вопросу принадлежности непризнанной Приднестровской республики к России или Молдове, приднестровцы массово голосовали за присоединение к России. Но вот только, по мнению международного сообщества, референдум этот нелегитимный, потому то государство непризнанное. А государство непризнанное, потому что референдум нелегитимный.