На последнем московском «Марше несогласных» больше всех не повезло журналу «Русский Newsweek» — в отделениях милиции среди задержанных оказалось сразу четверо корреспондентов этого издания. Один из них, Айдар Бурибаев, стал инициатором открытого письма на имя президента Путина, генпрокурора Чайки, министра МВД Нургалиева, мэра Москвы Лужкова и питерского губернатора Матвиенко.

 

Текст письма подчеркнуто нейтрален: «Мы искренне надеемся, что действия милиции в отношении представителей прессы — это не спланированная акция, а лишь неорганизованные действия отдельных представителей правоохранительных органов. Хотим напомнить: пресечение подобных незаконных действий — ваша установленная законом обязанность.  Не давая оценок политическому содержанию уличных акций, мы требуем обеспечить соблюдение закона в отношении работников СМИ на массовых мероприятиях и привлечь к ответственности государственных служащих, препятствующих работе средств массовой информации».

 

Написав это письмо, Айдар обзвонил коллег и знакомых и сел ждать в кофейне около метро «Маяковская». За три часа письмо подписало три десятка журналистов:

сотрудники «Коммерсанта», «Ведомостей», «Новой газеты», «Независимой», того же «Ньюсвика», «Эха Москвы» и других изданий, радиостанций, телеканалов и агентств.

 

Среди подписавших письмо был журналист из «Газеты.ру» Илья Азар. В окончательной версии письма подписи этого человека нет. Почему — об этом он сам написал в своем блоге через сутки после того, как оставил свою подпись Айдару Бурибаеву:

 

«Некоторые коллеги зародили в моей душе сомнения. Подписывать такое письмо — трусость, говорят они. Мол, все мы в той или иной степени поддерживаем лозунги оппозиции и поэтому должны страдать вместе с так же невинно избиваемыми людьми. И мои доводы о том, что журналистов п*здить нельзя, они делают работу, а не участвуют «в несанкционированном шествии», отметают — раз согласны по сути, то дистанцироваться в этом случае аморально и некрасиво».

 

По итогам состоявшейся дискуссии Илья Азар попросил убрать его подпись из-под письма. Больше, однако, его примеру никто не последовал, три десятка подписей под документом осталось. Осталась подпись Ирины Воробьевой («Эхо Москвы»), многолетней активистки «Молодежного Яблока», уволенной с радиостанции «Русская служба новостей» за участие в питерском «Марше несогласных» и несанкционированное выступление по «Эху Москвы» на эту же тему (Воробьева была представлена в эфире как журналистка и участница марша; о «несогласных» говорила от первого лица — «мы»). Осталась подпись Натальи Морарь, некоторое время совмещавшей работу в журнале «Новое время» с должностью пресс-секретаря «Другой России» (эта коалиция и была организатором всех «маршей несогласных»). Среди подписантов были и совсем экзотические персонажи: например, Анастасия Самоторова работает в отделе финансов «Профиля», и ее работа вообще никак не связана ни с маршами несогласных»,  ни с другими политическими явлениями. Анастасия просто ходит  на митинги, потому что разделяет взгляды митингующих, но и она требует обеспечить ей на митингах возможность работать в соответствии с Законом о СМИ и, надо полагать, искренне уверена в своей правоте.

 

В современной России грань между политическим журналистом и политическим деятелем весьма размыта, Rе:йтинг молодых политиков «Rе:Aкции» это подтверждает. Даже не активист, а нормальный функционер, профессиональный сотрудник аппарата партии «Яблоко» Алексей Навальный проходит в нашем Rе:йтинге в номинации «Журналисты» (очевидно, проголосовавшие за Навального учли, что он в качестве редактора подготовил к эфиру два выпуска скоропостижно закрытой программы «Бойцовский клуб» на телеканале «ТВ-Центр»). А, например, Павел Данилин, уже не первый год, работающий главным редактором интернет-издания «Кремль.орг», наоборот, проходит по номинации «Борцы» (видимо, из-за того, что «Молодая гвардия Единой России» избрала полгода назад Данилина в свой политсовет).

 

Путаница налицо, но было бы странно, если бы ее не было. Современной российской политсистеме по разным подсчетам от восьми (если отсчитывать от 1999 года, когда Владимир Путин стал премьер-министром, а партия «Единство» успешно выступила на выборах в Госдуму) до семнадцати (если вести отсчет от 1990 года, когда КПСС

официально утратила монополию на власть в Советском Союзе). Какую бы точку отсчета мы ни брали, считать эту систему по-настоящему сформировавшейся до сих пор нельзя, а если так, то и нелепости и невнятности, которых в российской политике хватает, можно

воспринимать всего лишь как издержки роста. Вот пройдет двести лет — и будет у нас, как в Америке, двухпартийная система, а пока не стоит удивляться ничему. Если до сих пор нет четкой грани между левыми и правыми (Жириновский — левый или правый? А Рогозин? А «Единая Россия»?), чиновниками и политиками (Дмитрий Медведев — чиновник или политик? А Сергей Иванов?), то откуда может взяться четкая грань между политиками и журналистами?

 

В выходных данных «Новой газеты» в качестве одного из обозревателей этого издания фигурирует Илья Яшин из «Молодежного яблока». Яшин — журналист или политик? По формальным признакам — и то и другое. И нет ничего страшного в том, что та журналистика, которую он представляет, не более чем часть его же политической карьеры. Наверное, пока политик Яшин в «Яблоке», журналист Яшин никогда не напишет ни одной критической статьи об этой партии. Ну и что? На свете есть много других журналистов, способных написать любую гадость о партии Григория Явлинского. А

Яшина стоит читать, например, чтобы понимать, в чем сегодня состоит генеральная линия «Яблока», если, конечно, это кому-нибудь до сих пор интересно. То же самое относится к функционерам «Другой России» Александру Рыклину и Александру Гольцу, работающим

в «Ежедневном журнале». Конечно, они политики. Конечно, их статьи — это, прежде всего форма «другороссовской» агитации. Но это обстоятельство вряд ли способно

лишить Рыклина и Гольца в журналистской профессии. Если существуют пропутинские журналисты (например, телеведущий и главный редактор «Профиля» Михаил Леонтьев — член «Единой России»), то почему не может быть антипутинских (те же завсегдатаи студии «Эха Москвы» вроде Сергея Пархоменко и Виктора Шендеровича или сам глава этой радиостанции Алексей Венедиктов — ну да, нормальные партийные журналисты,  агитаторы и организаторы, партийная дисциплина которых, судя по всему, не менее строга, чем у единороссов)? Читая или слушая тех, и других, можно получить если не

объективную, то, по крайней мере, стереоскопическую картину российской политики. А выводы все равно остаются за читателем. Если он, конечно, хочет делать выводы. Знаменитая фраза Евгении Альбац «Вон из профессии!» давно превратилась в анекдот. Журналистская профессия многоцветна и многогранна. В ней есть место и партийным агитаторам, и наемным лоббистам, и идейным фанатикам, и циникам, и объективистам, и продажным, и неподкупным. И самое главное — нет на свете ни одного человека, ни одной организации, ни одной компании, которая обладала бы полномочиями на «вон из профессии». Профессия сама решает, кому в ней быть, а кому — вон.

 

И если когда-нибудь кто-нибудь из тех, о ком сегодня спорят, политик он или журналист, вдруг станет президентом России, то нам, остальным, можно будет только порадоваться за коллегу.

 

Тем более что он потом наверняка напишет интересные мемуары