От: Сергей Корнеев

 

 

 

 

1. Не насиловать девушек (разве что они того потребуют)

2. Никогда не спрашивать номер мобильного телефона у девушки, уже заключившей контракт с Гией или Тиграном

3. Перемещаться только на машине, с личным шофером и тело­хранителем

4. Никогда не заговаривать с девушками, которые ночью носят темные очки

5. Не употреблять кокаин

6. А главное — никогда не влюбляться

 

 

— У вас здесь самые красивые девушки. К тому же нельзя придумать более безумной страны для безумного путешествия. В этом величественном хаосе герою скорее необходимо найти самого себя, чем выполнить свою работу. В прошлой книге ему не удалось решить все свои проблемы, поэтому я и написал продолжение. Ему не уйти от себя, а следовательно не спастись и из рекламного болота...

 

— Да, у нас во Франции куча стереотипов о России. Например, что все настоящие русские писатели носят бороду. Вот, я тоже специально отрастил… А на обложке поместили мою фотографию без бороды, такая досада. Но я все-таки не такой дремучий, как большинство французов. Я ведь часто бываю и в Москве, и в Санкт-Петербурге. У меня здесь много друзей, ya moskvitch’ (эту фразу Бегбедер произносит почти без акцента). Знаете, моя книга в оригинале называется «Простите, помогите». Так что прошу прощения у всех русских, если им что-то в ней не понравится. Я вполне мог наделать кучу ошибок в описании мест. Но для меня важнее люди. Характеры. Если вы попросите француза назвать образ типичного русского, то он не задумываясь назовет Раскольникова. Ему кажется, что вы все такие. Постоянно мучаете себя метафизическими размышлениями и переживаниями. А надо быть проще. Да, герой Достоевского как нельзя лучше подходит под образ русского в представлении европейца.

 

— В первую очередь нравится, просто безумно. Здесь все происходит очень быстро и очень дорого. Какой-то бесконечный клип с MTV, поставленный на быструю перемотку…

 

— О, с удовольствием! Но мне трудно будет привыкнуть к русской зиме. Холодно.

 

— Ну современная литература вообще гораздо менее реалистична, чем романы XIX века. Мне очень странно, что меня называют реалистом. Я пишу реалистичные вещи потому, что мне не хватает воображения. Я описываю лишь то, что видел сам. Однако все не так просто. Мне часто задают этот вопрос: «Сколько в тебе от Октава?». Мой ответ: я не помню. Наверное, людям приятно думать, что я действительно вытворял все эти гадости. Но для меня не так важно описать, как герой закинулся кислотой, запил ее водкой и проблевал всю ночь. Гораздо важнее понять, какие трансформации с ним происходят. Почему он стал жить именно так и как он будет жить потом. Иногда мне говорят, что я пишу откровенный бред, что я пишу простые вещи, записываю происходящее на вечеринках, а потом выдаю за литературу. Тогда я говорю только одно: возьми листок бумаги, ручку и напиши что-нибудь сам. Получается?

 

— А вы не думали, что ваши читатели, люди молодые и не слишком, скажем так, интеллектуально неискушенные, могут попросту не заметить того, что главное в ваших книгах — это изменения героя? Что для них ваши романы являются простым руководством к действию? Что описываемая в них жизнь принимается ими за норму?

— Тогда это несчастные и глупые люди. Мне кажется, я описываю довольно-таки отвратительные вещи.

 

— Они тревожат меня.

 

— Это была бы утопия, какой-то совсем другой жанр. Современный человек так устроен, что не может этого преодолеть. На него сваливается слишком много мусора. Им управляют все, кому не лень, все, кто хочет получить с него прибыль. Ему суждено погибнуть вместе с обществом, поработившим его. Ведь капиталистическое общество разрушает само себя. Вот почему на страницах моих романов так много наркоты. Наркотики — это плавный переход от общества потребления к обществу соблазна. Постоянный соблазн — это сводит с ума. Человека ослепляют рекламой, навязывают стиль жизни, которому он обязан следовать, иначе он паршивая овца. Изгой. Прочь из стада. Находиться под таким стрессом нелегко. Ведь соблазн — это не то же самое, что потребление. Это все равно, что показывать умирающему в пустыне от жажды человеку рекламу газировки. Человек от этого приходит в отчаяние.

 

— Да, ему нужна хотя бы видимость спасения. Чтобы кто-нибудь хотя бы выслушал. На Западе люди вообще редко слушают друг друга. У тебя проблемы? Прекрасно. Оплати психотерапевта, и он выполнит свою работу. Будет слушать тебя несколько часов в неделю, а потом расскажет о том, что ты на самом деле больше всего хочешь переспать со своей матерью. Бред. Я хоть не во всем согласен с религиозными учениями, но уж лучше пойти к священнику. Церковь веками копила особую энергетику. Может быть, поэтому исповедь действительно помогает человеку.

 

— Это не терроризм в чистом виде. Это метафора. Попытка сделать в жизни хоть что-то. Как-то обратить на себя внимание и уничтожить все вокруг вместе со всеми проблемами. К тому же я надеюсь, москвичи на меня не обидятся. Мне кажется, они не особо любят этот храм. Да и судьба у него видно такая несчастная. Его ведь уже взрывали в начале прошлого века.

 

— Нет, пока не слышал, а что произошло?

 

— Это ужасно! Вообще, меня потрясли трагедии в России. Взрыв домов в Москве. Беслан.

Мы живем в этом ужасном мире, и терроризм — одна из его реалий. Современный писатель не может об этом не писать. Это все равно что закрыть глаза и говорить, что ничего этого нет. Я не хочу говорить о политике, потому что когда писатель рассуждает о политике, то говорит в основном глупости. Но в терроризме нет политики. Здесь всё те же деньги. Думаете, взрывают ради идеологии? Бараны, которые в эту идеологию верят, рады забесплатно исполнить роль живого мяса. Наживаются другие.

 

— Да. Религия и отцовство. Правда в том, что красота — это утопия. А вы в России прекрасно знаете, как разрушительны утопии. Но человек все равно тянется к ней. Бежит. Старается взять ее. Платон сказал, что поиск красоты — это жажда Бога. Я, пожалуй, соглашусь с ним. Наверное, нам всем надо стать чуточку спокойнее. И начать искать в нужном направлении, а не там, где мы бесцельно тратим годы на миражи.

 

— Нет, что вы. (Смеется.) Ей всего восемь лет. Она предпочитает «Маленького принца».

 

— Литература и кино — это два совершенно разных языка. Когда ты пишешь, тебе нужно уединение. Интимная обстановка. Ты обнажен. Наедине со своими собственными мыслями. Скорее ты больше копаешься в себе самом и изливаешь все, что вытаскиваешь наружу, на бумагу. А кино — это съемочная площадка. Это сценарист, режиссер, продюсер. Когда ты приходишь к издателю, то он думает, что не сможет написать книгу, и поэтому нанимает вас. В кино каждый — и режиссер, и сценарист, и продюсер, и даже оператор — уверены, что они могут снять фильм. Писать сценарий для фильма дело неблагодарное. Фолкнер, прекрасный писатель и плохой сценарист, говорил: «Когда пишете для фильма, просите самый большой гонорар и молитесь, чтобы он не был снят». Я очень молился, но получилось то, что получилось.

 

— Нет, почему. Очень даже милое кино получилось.

 

— Да. Это маленькая роль. Я играю мужчину, переодетого в женщину. Мне кажется, я там очень сексуальный.

 

— Я не актер. Я пытаюсь быть писателем.

 

• Фредерик Бегбедер родился 21 сентября 1965 года в Нейн-сюр-Сен под Парижем. Его мать — переводчица дамских романов, вроде тех, что издаются в серии Arlequin и стоят 10 рублей за ведро. Отец — профессиональный headhunter.

• Обучался в университете CELSA при Сорбонне, по окончании получил диплом в области политических наук, а также международный диплом DESS в области маркетинга и журналистики. Основным достижением своих студенческих лет считает организацию вместе со своими друзьями «Кака-клуба» (более чем говорящее название).

• Начал свою писательскую карьеру с романа «Воспоминания необразумившегося молодого человека» (1990), в котором описал себя 25-летнего и необразумившегося.

• Его второй роман «Каникулы в коме» (1995) был экранизирован компанией ICE 3 (одна из основных кинотелевизионных компаний Франции).

• В 2000 году выпустил роман «99 франков» (был написан в 1997 году), который сразу же стал бестселлером и принес автору тот успех, на волне которого он и держится до сих пор. Именно из-за этой книги Бегбедера уволили из рекламного агентства.

 

Герой Бегбедера — франт, денди, циник и просто хороший человек. Правда, вам лучше не знать, что у него творится в голове. Ведь он мизантроп. Да-да. Ненавидит практически всех вокруг и само мироустройство. А что вы еще ждали от человека, живущего в таком несовершенном мире? «Позвольте представиться, я — Октав Парагно, тот, кто заставляет вас покупать всякое дерьмо».

Секс с девушками, чьего лица он не вспомнит на следующее утро, парижские ночные клубы, наркотики и вечный драйв. Мир гламура — яркий и блестящий, когда изучаешь его по рекламным плакатам и колонкам светской хроники в женском журнале и зловонная клоака, если уж ты оказался по другую сторону картинки. Герой Бегбедера — не герой без страха и упрека, решивший открыть людям глаза на правду жизни, и уж тем более не ангел, несущий возмездие во имя Луны! Он плоть от плоти общества потребления. Простой очевидец.

Герой Бегбедера пытается выживать в мире цинизма, равнодушия, духовных ценностей, на каждой из которых висит ценник, и в постоянном ожидании конца света, хотя прекрасно знает, что «The show must go on!». И так и будет.

 

Главный герой романа «99 франков» — сотрудник рекламного агентства Октав Парагно, находящийся на грани духовного истощения. Это жестокая сатира на жизнь современной французской элиты: интриги, кокаиновые вечеринки, грязь и ложь рекламного бизнеса. И все ради того, чтобы заработать в этом году больше денег, чем в предыдущем. Хотя как человек неглупый Октав понимает: счастья не купишь.

Автору казалось, что главной пощечиной обществу станет утверждение, что несмотря на всю грязь описанного в романе мира люди тянутся туда толпами, мечтают оказаться к этой грязи поближе, быть причастными к ней хоть чуточку. Однако непритязательных читателей, «делающих кассу», книга потрясла всего лишь откровениями автора о наркотиках. Читая ее, они всего лишь пытались оказаться поближе к заманчивому миру рекламных интриг и кокаиновых вечеринок. «Пощечина» была с лихвой возвращена обратно.

Последний роман писателя «Простите, помогите» был издан в России под офранцуженным названием «Идеаль». Оригинальное название показалось книжным продавцам недостаточно гламурным.

 

«Я рекламист: да-да, это именно я загаживаю окружающую среду. Я — тот самый тип, что продает вам разное дерьмо. Тот, что заставляет вас мечтать о вещах, которых у вас никогда не будет. О вечно лазурных небесах, о неизменно соблазнительных красотках, об идеальном счастье, подкрашенном в PhotoShop’e. Зализанные картинки, модные мотивчики. Но когда вы, затянув пояса, соберете денежки и купите наконец машину — предел ваших мечтаний, она моими стараниями давным-давно выйдет из моды. Я ведь иду на три круга впереди вас и, уж будьте уверены, позабочусь о том, чтобы вы чувствовали себя облапошенными».

 

Два ярчайших нонконформиста и маргинала от французской литературы Мишель Уэльбек и Фредерик Бегбедер сделали себе имя на вызывающих, эпатажных, провокационных произведениях. На страницах своих романов они принялись жестко, цинично и откровенно препарировать и глумиться над теневой стороной жизни современного общества. Будь то яркий мир гламура и элиты в произведениях Бегбедера или быт незаметного среднестатистического европейца, заточившего себя в камеру из социальных норм и сексуальных комплексов, как у Уэльбека.

Два писателя связаны не только высоким ажиотажем вокруг их книг, но и личной дружбой. При помощи Уэльбека были напечатаны первые книги Бегбедера, а Бегбедер всегда подчеркивает их дружбу, называя себя младшим братиком Уэльбека.

Однако в них больше разницы, чем сходства. Интервью с Мишелем Уэльбеком читайте в рубрике «Человек», в № 113. В нем будущий отшельник рассказал о мире-супермаркете и объяснил, почему люди ненавидят друг друга.