Утром 28 мая весь технический персонал театра драмы был в лоскуты пьян. Репетиция программы иркутской делегации, назначенная на семь утра, была сорвана. Иркутяне отказались выходить на сцену. Все остальные вечерние конкурсные программы того дня получили от рук нетрезвых техников смазанный звук и свет. Так заканчивался 13-й Всероссийский фестиваль «Студенческая весна» в Перми.

Мистическую веху – 13-й порядковый номер фестиваля «Студенческая весна», недавно завершившегося в Перми, – особенно старались не афишировать, чтобы, видимо, не накликать, не спугнуть, задобрить небывалым размахом мероприятия. На фестиваль съехались две тысячи двести шестнадцать человек из 56 регионов страны. Самая большая делегация – в составе ста человек – прибыла из Новосибирской области, самая маленькая – из Архангельской, в составе одного человека. До этого более 45 делегаций фестиваль не принимал. И если не считать казуса с техниками в последний день, прошел без запинок.

 

Перед началом финального гала-концерта театр был полон, ложи блистали, и все вокруг было забито людьми в майках с символикой фестиваля. Стульев категорически не хватало. Толпились в проходах. На сцене пускали дым, который полз в зал. Пахло серой, советским афтершейвом типа «Саша» и задорным потом, смешанным со сладким парфюмом.

Вдруг густой маслянистый воздух зала начал подрагивать. Из шума галдящей молодежи стал выкристаллизовываться глухой ритм. Источником колебаний были барабаны, барабаны в руках самарцев. Барабаны выстукивали ритм, ноги и руки подхватывали. Один за одним поднимались ряды – от последнего к первому, и вот уже весь зал топал и хлопал, вторя барабанному бою.

Громко, но неразборчиво скандируя, студенты вставали и приседали, вставали и приседали, вставали и приседали. Снова и снова, гоня «волну». Половина зала – к сцене лицом, другая – спиной. Так они камлали не меньше получаса. Полумрак, туман, первобытные ритмы – усидеть на месте, не впасть в транс невозможно. Даже самые отмороженные вскакивали, даже у самых угрюмых загорались глаза.

Все это безумие началось спонтанно, и народ никак не хотел успокаиваться.

Гала-концерт начался только через сорок минут после запланированного времени.

Удивительно, что он вообще начался.

 

«Хочешь, я сделаю тебя звездой?» – все конкурсанты ждут таких слов от жюри. И все хотят.

Денис Торгашинов тоже хотел. Аспирант пермского политеха, он в третий раз принял участие в фестивале. Получил спецприз музыкального жюри «За высокое исполнительское мастерство».

«Я будто родился на сцене. Понял это лет 8 назад и с тех пор со сцены не вылезаю. А фестиваль – это очередная возможность показать себя. Здесь здорово, здесь самые классные залы, самые добрые зрители, здесь лучше всего выступается. И главное – на этом фестивале творчество совмещено с тусовкой. Творчество без этой тусовки не было бы таким. Всякий раз я приезжаю, чтобы самореализоваться и выступить для самых талантливых, самых отвязных зрителей. Выступать перед такими людьми – огромный кайф. В прошлом году я стал лауреатом. Тогда на музыкальном конкурсе членом жюри был Ким Брейтбург. Он предложил мне с ним поработать и доказать, что меня будет слушать вся Россия. И теперь у меня есть возможность заниматься музыкой профессионально. Для этого мне нужно записать хорошую пластинку. Я весь год писал новые песни. Это очень долгая и кропотливая работа, как выяснилось, но я работаю, и это доставляет мне удовольствие».

Пермь вообще город веселый. Для сомневающихся есть около семидесяти «аргументов» – команд КВН, и одна из них, «Парма», играет в Высшей лиге. Свое региональное шоу, то есть «многожанровую концертную программу, объединенную оригинальным сценарием и стилистическим режиссерским решением», представители пермской делегации выстраивали именно на основе этого жанра. Получился винегрет из кавээновских реприз и комикования, песен и танцев, приправленный историей на военную тему и выступлением Влада Дудоладова из Пермского института искусства и культуры, местного Максима Галкина. Влад показал Путина, Ельцина, Жириновского, Явлинского и – о да! – Ренату Литвинову. Своеобразие Дудоладова было в том, что он показывал персонажей в исполнении Галкина, изображая скорее галкинские приемы и интонации, нежели реальных людей. Однако до двойной пародии немножко не дотянул. Получилось что-то вроде караоке: смотрю на Галкина, делаю, как он.

 

Вопрос присуждения Гран-при в театральном направлении шумных споров у жюри не вызвал – всеобщие симпатии завоевал ижевский театр-студия «Гост». Студия при оригинально названном муниципальном театре «Молодой человек» была организована студентами технических и экономических вузов. Всем гостовцам по 21 году. Впервые «Гост» выступил на фестивале театрально-эстрадных миниатюр «Балда» лет пять назад и с тех пор регулярно наведывается и на этот, и на другие фестивали. Так просто, от балды. Этой весною на «весне» они представили миниатюру «Войнушка». В ней ижевцы вскрывают абсурдность войны и стремятся понять, что для них, 20-летних, значит эта тема.

Начиналась «Войнушка» смешным диалогом главных героев в положении лежа на полу. Жюри хохотало… А зал молчал. Актеры пожали плечами, громко, на публику: «Не реагируют» – и принялись выделывать пассы руками и ногами. Зал грохнул.

Максим Курочкин, драматург, член жюри, объясняет этот пассаж так: «Госты» вполне понимают степень дебилизации аудитории, но на поводу у нее не идут. Подобный элемент игры с залом был не капитуляцией, а попыткой достучаться до него. Задача жюри – обнаружить маньяков, способных бросить одну профессию ради другой, на ранней стадии, чтобы они потратили меньше времени в «серой» зоне, быстрее столкнулись с реальностью профессиональной. Этих маньяков было мало, но их и не должно быть много. В фестивале участвовали люди и коллективы, которые потенциально могут стать явлением, «Гост» в том числе».

«Госты», кстати, работают весьма новым, но уже ставшим модным этюдным методом, т. е. литературной основы миниатюр нет: ни пьесы, ни даже прописанных диалогов. «Мы считаем первичным собственное театральное восприятие, а не литературу, как принято в театре. Опасаемся подмены сути словами», – сказал руководитель студии Алексей Опарин.

Миниатюры ижевцев – эдакий театральный джаз, импровизация на заданную тему, они никак не зафиксированы на бумаге и поэтому каждый раз звучат и выглядят немного иначе. Для тех, кто в курсе – этот метод схож с принципом работы Гришковца и отчасти – с «Театр. doc». Профи утверждают, что у «Войнушки» потенциал полноценного спектакля.

 

Все музыкальное жюри твердило, что по совокупности всех жанров Татарстан поет больше, а главное – лучше всех. Его горластость и голосистость доказало конкурсное прослушивание, продолжавшееся четыре дня. К концу его оказалось, что татары сильны и в классическом вокале, и в народном, и в эстрадном. И это при очень высоком уровне всех участников музыкального направления. Саунд-продюсер и член жюри Роман Рябцев не ждал от конкурсантов многого, но к концу программы не скрывал своего удивления: «Если честно, я вообще ничего не ждал, когда сюда ехал. А когда прочитал про фестиваль, узнал, какого он масштаба, то мне стало страшновато. 370 участников в музыкальном конкурсе – это круче и солиднее «Евровидения», на секундочку. В первый день мы отслушали 115 песен, во второй тоже 100 с чем-то. В общей сложности около 500. Я столько за год не слушаю. Голова сначала пухла, у меня даже давление подскочило, плохо стало реально. А к концу второго дня уже втянулся, стало нравиться. Что удивительно, уровень участников реально выше на три головы и «Евровидения», и «Фабрики звезд». У Татарстана что ни конкурсант – то почти профи. Все пели на отвратительном неотстроенном звуке, нам потом сказали, что были проблемы с мониторами, и люди себя не слышали – и никто из конкурсантов не пожаловался, стеснялись. Но даже при таком звуке откровенно провальных вокалистов было от силы человек 20. Люди пели абсолютно чисто, ровно. Вокальные группы, которые пели акапельно, свалили меня под стол своим профессионализмом. Тот же джаз-оркестр из Новосибирска, который существует всего 3 года при техническом университете! Среди них нет ни одного бывшего или настоящего студента музучилища, а драйв мощнейший! Не зря мы дали им Гран-при, не задумываясь. По-моему, этот фестиваль – мега-явление».

Да, твердить-то твердило жюри про Татарстан, а Гран-при достался новосибирскому джаз-банду Big Band. «Голосистый Татарстан» получил только первое место в номинации «Эстрадное пение (ансамбли)» – трио Juke Box, второе место в этой же номинации – вокальный квинтет без названия, и третье за классический вокал – Эльвира Муллина.

 

В помещении метр на метр толпится человек пятнадцать полураздетых мальчиков и девочек. Кто-то переодевается, пытаясь спрятаться за шторой, кто-то прямо так – делегация Ханты-Мансийского автономного округа в гримерке после показа своей региональной программы. Возбуждены и веселы. На вопрос, много ли декораций и реквизита с собой привезли, дружно отвечают, что главное – талантливые люди, которых они и привезли, а реквизита при таком условии нужно совсем чуть.

Руководитель делегации Александр Фельдман единственный серьезен и мрачен. Его волнует судьба самодеятельности в своем округе. Говорит, что ездит на фестиваль лет 8, каждый раз становится лауреатом и каждый раз приезжает только ради того, чтобы обратить внимание властей своего региона на творчество студентов.

Ханты-Мансийский АО завоевал Гран-при в номинации «Лучшая делегация», присуждавшийся региону, набравшему наибольшее количество баллов в сумме по всем направлениям. Фельдман радуется, хотя подозревает, что из положенного приза (300 тысяч рублей и сувенирный медведь – символ Перми), самодеятельное творчество региона получит только медведя, деньги уйдут в округ. Но верит, что благодаря этой победе руководство программы по поддержке студенческого творчества наконец-то обратит внимание на самодеятельные коллективы.